– Даже очень хорошо. Потому и в долг никогда не прошу.

– Что же делать?

– Ладно… Есть один способ. Приличные туфли у тебя имеются?

– Только вот эти, что на мне. – Ни босиком, ни даже в тапочках Синяков по квартире Стрекопытова передвигаться не рисковал (и на осколок стекла, и на гвоздь, и на чахоточный плевок можно было нарваться). – А туфли-то зачем? За них много не дадут.

– Чудак ты в самом деле. Без туфлей в казино не пускают, – просветил квартиранта Стрекопытов, сам обычно носивший разномастную обувь. В настоящий момент, например, на его правой ноге красовалась почти новая кроссовка «Найк», а на левой – стоптанный войлочный ботинок.

– Неужели ты в казино пойдешь? – Изумлению Синякова не было предела. – А в какое?

– Там видно будет. Сначала разузнаю, где ставки повыше и банк побогаче… Ты пока разувайся.

– Может, заодно и костюм мой наденешь? Вполне еще приличный.

– Сойдет и так… – Стрекопытов сосредоточенно примерял чужие туфли, смотревшиеся на нем, как на клоуне. – Размер, поди, сорок пятый?

– Сорок четвертый.

– А я сорок первый ношу… Ничего, на шерстяной носок пойдет… Вот только удирать в таких лыжах несподручно. Если что, я их сброшу, ладно?

– Бросай, – со вздохом разрешил Синяков. – Все равно у них подошвы до дыр протертые.

– Ну ладно, жди. Часа через полтора вернусь.

– Желаю удачи.

– Во-во! – саркастически хохотнул Стрекопытов. – Ты мне еще здоровья пожелай. В казино за удачей ходить то же самое, что в суд за справедливостью.

Глава 2

Хотя Стрекопытов вернулся в точно обещанное время, Синяков успел изрядно переволноваться.

В затею с казино он абсолютно не верил. Неверие это базировалось на личном опыте, приобретенном в крымских санаториях, интуристовских гостиницах и скорых поездах, на печальной судьбе знакомых, рискнувших принять участие в одной из многочисленных уличных лотерей, и на произведениях литературных классиков, спускавших за игорным столом не только драгоценности своих невест, но и собственные гениальные рукописи.

Однако, судя по всему, Стрекопытов находился с фортуной совсем в других взаимоотношениях. Ни слова не говоря, он выложил на кухонный стол гору никогда не виданных здесь деликатесов – икру, красную рыбу, сервелат, копченую курицу, оливки, а вдобавок еще выставил две литровые водочные бутыли, на этикетках которых медалей имелось не меньше, чем на груди у самого бравого из генсеков.

– Это чтобы твой отъезд отметить, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил он и, предваряя немой вопрос Синякова, извлек из шерстяного носка пять новеньких стодолларовых бумажек.

– Ну спасибо, – пробормотал тот. – Век не забуду…

– Извини, больше не получилось. День сегодня неудачный. Это я еще с утра понял, когда бутылки собирал. Пятьдесят штук всего вышло. Из них половина «бомбы». А такие нынче попробуй сдай.

– Честно сказать, не ожидал даже, – признался Синяков. – На рулетке играл?

– Еще чего! Я только в картишки. Тут дело верное. Местных банкометов их ремеслу те фраера учили, которых я еще при развитом социализме до нитки раздевал. Они против меня, как «Шинник» против «Ювентуса».

– Зачем же ты тогда по помойкам шатаешься, если за один вечер можешь такие деньги настрогать?

– А на фига мне они? – пожал плечами Стрекопытов. – Имел я уж деньги. Да еще какие. И горя с ними хлебнул, и счастья. Хватит. Ну что, спрашивается, мне сейчас от жизни надо? Банку денатурата, кусок хлеба, рвань какую-нибудь – срам прикрыть, да шалашовку, желательно со справкой из вендиспансера. Всего этого на свалке хватает. Зачем судьбу зря гневить… А в казино я только ради тебя сунулся.

– Возможно, ты и прав, – согласился Синяков, голова которого сейчас была занята совсем другими заботами. – Я, пожалуй, по магазинам прошвырнусь. Надо кое-что в дорогу прикупить. А не то у меня даже рубашки приличной нет, не говоря уже о белье. Плюс мыло, одеколон, зубная паста…

– Зубную пасту ты и в аэропорту свободно купишь, – сказал Стрекопытов. – А насчет одежонки не беспокойся. Сейчас подберем что-нибудь. Не на свадьбу ведь едешь. Зачем зря тратиться…

Из антресолей, до этого всегда закрытых на ржавый навесной замок, были немедленно извлечены на свет божий два узла с носильными вещами, хотя далеко и не новыми, но вполне подходящими для человека, переставшего пользоваться услугами модных магазинов еще лет десять назад. Стрекопытов принялся сортировать одежду, женскую и детскую отбрасывая в одну сторону, а мужскую – в другую. Делал он это со сноровкой опытного старьевщика.

– Свитерок как раз на тебя, – приговаривал он при этом. – Скромный покрой, полушерсть… Вот только на локте маленькая дырочка. Заштопаем без проблем… Трусы семейные, в цветочках. Стираные… Клифт импортный. Без пуговиц, зато на подкладке…

– Что это за пятна на нем? – подозрительно поинтересовался Синяков. – Не кровь?

– Скорее всего томатный соус. – Стрекопытов понюхал лацканы пиджака. – Но если сомневаешься, лучше не бери… Джинсы отечественные. Твой размер, но замок на ширинке неисправен… Еще одни трусы семейные, в горошек… Футболка. Клуба «Динамо».

– Не надо, – отмахнулся Синяков. – Я всегда за «Торпедо» болел.

– Подштанники утепленные. Незаменимая вещь для людей, ночующих под открытым небом… Ремень брючный. Кожзаменитель. Пряжку можно использовать вместо кастета…

Не прошло и получаса, как Синяков был полностью экипирован в дорогу. И рубашка подходящая нашлась, и брюки нужного фасона, и куртка-ветровка, и полдюжины мало ношенных носков, и даже добротные солдатские ботинки, которые Стрекопытов почему-то назвал «берцами».

– В кладовке у меня еще пуленепробиваемый жилет имеется, – доверительно сообщил щедрый хозяин. – Но тот, правда, и в самом деле весь кровью перемазан. Да и не пустят тебя в самолет с бронежилетом.

– Спасибо. Без бронежилета я как-нибудь обойдусь. Но вот сумка какая-нибудь не помешала бы. Куда я все это добро засуну?

Впервые Стрекопытов оказался в затруднительном положении. Среди его запасов имелись и холщовые мешки, и полиэтиленовые пакеты огромного размера вроде тех, в которых санитары увозят в морг трупы, и даже дамские сумочки разных фасонов, но самой обыкновенной дорожной сумки или даже туристского рюкзака не оказалось.

– А с чем же ты сюда пришел? – удивился Стрекопытов.

– Да ни с чем. Шапка на голове. Куртка на плечах. Документы в кармане. Потом жена, правда, кое-что из постельных принадлежностей переслала. То, что выкидывать жалко было…

Стрекопытов вновь принялся ковырять пальцем в носу. Эта операция, по-видимому, действовала на его мышление столь же эффективно, как кнут на клячу или стартер на двигатель. Уже спустя полминуты он хлопнул себя по лбу:

– Кажется, придумал!

– Я и не сомневался, – сказал Синяков, однако Стрекопытов, устремившийся к выходу, этот скромный комплимент услышать уже не мог.

Тайком съев кусочек сервелата, который он пробовал так давно, что даже не мог упомнить этот случай, Синяков принялся ждать хозяина, чьи пути были неисповедимы, а замыслы непредсказуемы. Впрочем, на этот раз Стрекопытов не заставил себя долго ждать. Вернулся он через четверть часа, имея при себе старомодный фибровый чемодан с никелированными уголками. На каждой из его стенок черной тушью было выведено «Секретный № 3», а рядом с ручкой крепилась жестяная бутылочная пробка, наполненная окаменевшим пластилином, хранившим на себе следы печатей какой-то неведомой спецчасти.

– Солидная вещь, – похвалил свое приобретение Стрекопытов. – Не чемодан, а сейф. Хочешь – портки в нем храни, а хочешь – золотые слитки.

Учитывая безальтернативность выбора, Синяков вынужден был принять этот подарок. Зловещие надписи он решил потом соскоблить бритвенным лезвием.

Когда чемодан, изнутри оклеенный блеклыми порнографическими открытками, был упакован, Стрекопытов сказал:

– Ну все. Отдохнем малость. Утро вечера мудренее. Гостей я на завтра уже пригласил и тачку заказал, чтобы тебя в аэропорт отвезти.